Последние полвека большие финансовые кризисы случались каждое десятилетие. С "Великой рецессии" 2008–2009 годов минуло как раз десять лет, и с этой точки зрения конец 2010-х выглядит тревожно: нынешний рост американских рынков – уже один из самых продолжительных за 50 лет. (Хотя не стоит преувеличивать прогностическую силу подобной статистики)

За последние два года тональность обсуждения американской экономики изменилась – от терминов восстановления после кризиса 2008–2009 годов к признанию ее превосходного состояния – с низкой безработицей, небольшой инфляцией и ростом ВВП от 2 до 3 процентов.

Это признание успехов порождает предчувствие нового кризиса. Знаменитый финансист Джордж Сорос предупреждает о растущем долларе и бегстве капиталов с развивающихся рынков. Отказ США от "ядерной" сделки с Ираном и разрушение связей между ЕС и США губительно повлияют на европейскую экономику и обесценят валюты развивающихся стран, говорит Сорос: "Мы можем направляться к новому большому финансовому кризису".

Уильям Уайт, влиятельный экономист из Организации по экономическому сотрудничеству и развитию, говорит об опасности инфляции, роста долговых обязательств финансовых институтов и их готовности к рискованным вложениям.

Бывшие руководители Банка международных расчетов, объединяющего центральные банки десятков стран, Питер Диттус и Эрве Аннун, выпустили книгу с жестокой критикой "модели стран большой семерки", которая, по их словам, представляет собой экономический рост, основанный на растущих заимствованиях стран при искаженной оценке их активов.​

​Эти мрачные, но все же гипотетические оценки дополняются реальными событиями, способными спровоцировать новый кризис.

Последние дни рынки, прежде всего азиатские, нервничают – в преддверии того, что может вылиться в полномасштабные торговые войны: в пятницу США повышают пошлины на импорт китайских товаров объемом до 34 миллиардов долларов, а Китай обещает ответные меры. Юань совершил 5-процентное падение за последние две недели. США уже находятся в противостоянии с ЕС и Канадой. Одним из результатов этого стало решение компании "Харлей-Дэвидсон" перенести часть производства своих легендарных мотоциклов за пределы США.

Хорошее состояние мировой экономики и увеличение производства означают рост цен на нефть. Этому же способствовало решение президента США Дональда Трампа пересмотреть "ядерную" сделку с Ираном, что может привести к резкому сокращению поставок иранской нефти на рынки. Трамп попытался договориться о компенсации нехватки нефти на мировом рынке с королем Саудовской Аравии, но, кажется, цели своей не добился.

Однако кризис, если он разразится, собьет цены на нефть. Для России, экономика которой все больше зависит от экспорта углеводородов, это может стать новым испытанием.

Экономист Константин Сонин и финансист, ведущий телеграм-канала Proeconomics Валерий Левит оценили вероятность нового кризиса, опасность торговых войн и масштабы угрозы для экономики России.

Грозит ли миру новый экономический кризис

Левит: Кажется, да. На рынке есть несколько пузырей, вполне существенных. В частности, на американском фондовом рынке надулся колоссальный пузырь, особенно в различных технологических компаниях. И политика Трампа подталкивает к тому, чтобы этот кризис наступил раньше, чем мог бы произойти, поскольку торговые войны и переговоры с Китаем, где он, мне кажется, ведет себя как слон в посудной лавке, могут привести к тому, что темпы глобальной торговли будут сокращаться, это приведет к снижению заказов, производства, далее по цепочке. Люди почувствуют, что стали беднее, будут меньше тратить, потреблять, дальше классический кризис.

– Можете привести пример пузыря?

– Например, компании, которые занимаются производством карт памяти, видеокарт, оборудования для майнинга криптовалют, оценены очень дорого. Надо, чтобы прошло 50 или 100 лет, чтобы по текущей конъюнктуре их компания окупилась прибылью. Акции компаний сильно выросли на ожидании того, что они будут продавать оборудование для майнинга, но биткоин и другие криптовалюты подешевели, многие уже ниже себестоимости, затрат на электроэнергию для майнинга. Поэтому спрос на "фермы для майнинга" должен будет упасть, соответственно, и стоимость акций этих компаний будет падать и пузырь будет лопаться.

– А долговая проблема?

– Эта проблема, насколько я понимаю, есть сейчас у развивающихся рынков, которые за последние 10 лет очень сильно нарастили долг. Например, у Аргентины, Турция тоже довольно много занимала. В принципе, и долги в странах Евросоюза никуда не делись, просто с помощью манипуляций центральных банков проблема долга, скорее, просто была отодвинута во времени, а не решена.

– Когда, по вашим ощущениям, кризис может произойти? Грубо говоря – завтра или лет через 5-6?

– Честно говоря, думаю, это вопрос ближайшего будущего. Не берусь предсказывать, но стабильности на перспективе еще 5-6 лет я не вижу. Запас прочности есть, но не на такой горизонт. Тем более с политикой Трампа. Глобально земляне вошли в фазу нестабильности, вы видите, что в политике выбирают людей странных, не очень предсказуемых.

Сонин: Глобальный экономический кризис, конечно, возможен, но я сейчас не вижу особенных индикаторов к этому. (А когда вы говорите про 10 лет роста после прошлого кризиса, вы имеете в виду американскую экономику, это она уже почти 10 лет растет, создает новые рабочие места и выпускает все больше продукции, а, например, российская экономика эти 10 лет провела менее успешно.) Я бы скорее назвал происходящее сейчас в мировой экономике возможностью рукотворного кризиса. Протекционистская деятельность Трампа и развязанные им торговые войны вряд ли могут остановить американский экономический рост, но могут нанести большой ущерб экономическому росту во всем мире.

​Глобальные торговые войны

Левит: Трамп, конечно, подстегнул экономику, когда снизил налоги, пошли инвестиции, но сейчас он подрубает сук, на котором экономика США не то что сидит, а выросла, и не сук даже, а ствол. Безусловно, Трамп подыгрывает внутреннему производителю, алюминиевым компаниям, им это все нравится, но это позапрошлый или прошлый век, сейчас экономика по-другому устроена. Современные новые отрасли ориентированы прежде всего на глобальный рынок. В этом смысле Трамп может ухудшить условия для бизнеса американских компаний. Поэтому риски растут.

Сонин: ​Несмотря на то, что в американской экономике все очень хорошо, – ​или даже благодаря этому, ​американская администрация начала очень неожиданную, сильно расходящуюся с тем, что она делала прежде, экономическую политику в области торговли.

– Почему неожиданно? Трамп обещал заниматься протекционизмом.

– Это не неожиданно в том смысле, что действия Трампа – ​следствие его избирательной кампании. Он обещал протекционистские барьеры, выход из торговых соглашений, он выполняет. Но он говорил про много всего, и экономистам выход из торговых соглашений и торговые войны с ближайшими партнерами казались просто разговором. Надежда была, что этого ничего не случится. Между Канадой и США, конечно, существуют какие-то торговые барьеры, но они гораздо меньше, чем были 10 лет назад. Америка покупает больше канадских товаров, но Канада получает гораздо больше американских финансовых услуг. Торговая война ударит по обеим экономикам. Казалось, простое соображение, что торговая война бьет прежде всего по своим собственным потребителям, должно было бы Трампа остановить – ​это противоречит всему, что делалось США во внешней экономической политике на протяжении почти всего ХХ века. Сейчас происходит какой-то разворот. Объяснение ему, по всей видимости, внутриполитическое. Хотя Америка в целом, американский бизнес оказались бенефициарами глобализации последних лет, ​от свободы торговли большинство американцев и бизнесов выиграли – ​но есть существенная часть, миллионы людей, которые проиграли. И их голоса оказались решающими. В Америке победил протекционизм.

Можно ли победить в торговой войне

Сонин: Америка – ​единственная страна в мире, которая, по всей видимости, может без особых потерь и уж точно без экономической катастрофы существовать без международной торговли. Для всех остальных стран, даже включая такие огромные экономики, как Европейский союз или Китай, торговые войны – ​это реально плохо, это может привести к спаду. А у американской экономики это будет замедление роста, но спада может не вызвать. И это опасно для мира, что американская автаркия (самообеспеченность​, – греч.) хуже сказывается на остальных странах, чем на самой Америке.

– То есть Трамп прав, когда говорит, что Америка выиграет в торговой войне, имея в виду, что США пострадают меньше других?

– Это совершенно ложная логика, когда про торговую войну говорят, будто это шахматы или футбол. В торговой войне страны выигрывают и проигрывают вместе. Выигрыш в торговой войне – это когда становится меньше торговых барьеров, больше торговли, когда обе страны производят и потребляют больше.

– ​Что такое торговая война между США и Китаем?

– Китаю придется изобрести что-то новое. Если обещано, что в США против китайских товаров на 200 миллиардов долларов будут введены дополнительные пошлины, то Китай не может нанести симметричный ответ – он не импортирует американских товаров на такую сумму. Он будет, наверное, наносить удар в финансовой сфере, но это будет почти в такое же степени удар по себе. Китаю сейчас станет плохо – это понятно. Возможно, что для китайской экономки это будет одно из самых сильных испытаний за последние 30 лет, в период высокого роста. Но это дается дорогой и бессмысленной ценой для американской экономики.

– Торговая война Трампа может положить начало глобальному экономическому кризису?

– Сейчас выглядит так, что это приведет к существенному замедлению темпов роста мировой экономики. Возможно, это будет не такой масштабный кризис, как в 2008-2009 году, но у того, что происходит, безусловно, есть потенциал мирового экономического кризиса.

​​– Российской экономике, достаточно изолированной, это все равно?

Левит: Я сказал бы: когда толстый сохнет, худой сдохнет. Такая есть поговорка. Если разразится мировой экономический кризис, это нанесет удар по ценам на сырье и нефть, спрос на них будет сокращаться. Кроме того, через рынок акций Россия все равно интегрирована в международные рынки капитала. Если там будут дешеветь акции хороших компаний, то и российские акции вряд ли на этом фоне будут дорожать, потому что фонды будут избавляться от рисковых активов. И сократится спрос на экспортные товары, которые Россия производит. Это все снизит валовый продукт, повлияет на спад, и возможно, даже сильнее, чем в мире. Поэтому я бы не сказал, что для российской экономики рисков нет. Нефть может подешеветь – раз. Во-вторых, санкции – на мой взгляд, еще не все санкции, которые Россия могла бы получить за историю с выборами в США, за сбитый "Боинг" и так далее. Мне кажется, риски никуда не делись, просто в целом нефть подорожала, рынки международные высоко котируются. Однако Россия отрезана от рынка капиталов, привлекать деньги новые или хотя бы рефинансировать старые долги уже проблематично.

– Российское население уже привыкло к сокращающемуся уровню жизни. Будет еще ухудшение, власти скажут, что причина – мировой кризис. А падение будет не таким сильным, потому что уровень, с которого падать, невысок. В Северной Корее, например, вряд ли кто-то сильно чувствует мировой экономический кризис.

– Если россияне готовы жить как в Северной Корее, тогда милости просим. Да, людей поджимают, поджимают, но всему есть предел. Если уровень жизни сокращается неуклонно и ожидать хорошего не приходится, всякое может быть.

Сонин: В 2008 году тоже были большие ожидания, что российская экономика защищена от мировой, у нас не такая уж большая и тогда была торговля. Российская экономика, с одной стороны, в значительной степени защищена от мировой, с другой стороны, существенное замедление темпов роста в Китае, считайте, то же самое, что падение цен на нефть. Этого пока совершенно не происходит, пока мы говорим только про потенциал мирового экономического кризиса, пока его нет, даже явных признаков начала нет. Но если это произойдет, удар по российской экономике, по бюджету будет очень существенным.

– Предположим, в течение двух лет цены на нефть упадут вдвое, это радикально отразится на состоянии населения?

– Не думаю. В кризис 2008–2009 года, несмотря на то что это был очень серьезный спад в промышленности и изначально был скачок в безработице, реальные доходы россиян в течение тех двух лет продолжали расти. Я бы сказал, что если, гипотетически, цены на нефть упадут вдвое, это, может быть, будет что-то похожее не на 2008-й, а скорее на 2014-й – кризис был значительным, спад был заметным, но благосостояние упало не сильно.

​​–​ Почему цены на нефть растут, несмотря на сланцевую революцию в США?

Левит: ​ Я бы не сказал, что сейчас они уверенно растут, скорее, они уже корректируется. Я не испытываю особого энтузиазма по поводу роста нефти, мне кажется, пик уже был в районе 75 долларов за баррель. Производство вроде как растет, тем более что США выходит уже на первое место по производству, они смогут свои нужды полностью покрывать своим производством. Страны ОПЭК, Россия тоже заинтересованы в наращивании производства. В котировках нефти есть высокая доля ожиданий, спекуляции. Если прогнозируется сильный рост экономики, нефть обычно подрастает в расчете на то, что спрос на нее будет расти и опережать производство. В нынешней глобальной конъюнктуре я этого не наблюдаю – скорее думаю, что она имеет шансы подешеветь на фоне возможного экономического кризиса, плюс то, что возобновляемые источники энергии, солнечная энергетика, другие, они будут постепенно в энергобалансе долю наращивать, доля нефти будет сокращаться.